Говорят, что материнская молитва со дна морского поднимет.
Недалеко от меня жила Люба с двумя сыновьями-двойняшками и мужем. Хорошая семья, самая обычная. Но случилось несчастье. Муж Любы упал с высоты на стройке, сломал позвоночник и стал инвалидом. Она умудрялась пахать на четырех работах, за мужем ухаживала, занималась детьми и домом.
Настало время сыновьям Любы — идти в армию. Времена тогда были неспокойные, потому как отправили их в горячую точку, в Афганистан. Вернулись парни совсем другими. Стали пить, валяться в канавах, в грязи. Стали драться.
А вскоре умер муж Любы, отец парней. Они вообще с катушек съехали. Конечно, все понимали, как тяжело Любе.
Было около часа ночи, я собралась спать. Вдруг в окно забарабанили. Зашла Люба. На ней места живого не было! Вся в синяках, крови, платье порвано, трясется, плачет, слова сказать не может:
Игорь и Олег напившись, крушили все вокруг. Пока мать была дома, сыновья отца не трогали, зато стали драться друг с другом. Когда умер муж, сыновья переключились на мать. Били её, унижали, требовали денег на выпивку. Правда, били они её так, что лицо и открытые части тела были без синяков.
Игорь схватился за нож, а Олег за топор. Люба побежала за помощью. Я хотела вызвать скорую, Люба категорически отказалась, мол сразу приедет милиция и сыновей посадят. Соседи, увидев Любу, встали на её защиту. Мужики пригрозили братьям, что еще увидят такое — прибьют их.
Через какое-то время пришли вести: братья умерли. Игоря нашли на кладбище, на заборе. Чуть поодаль валялся Олег. Вскрытие показало, что он поперхнулся водкой. Как убивалась по сыновьям Люба! Все причитала, что она виновата в их смерти!
На сороковинах было немного народу. Пришло человек 10, народ быстро разошелся. И Люба призналась, почему считает себя виноватой. Далее с её слов:
— «Я так измучилась с сыновьями. Все Господа просила вразумить их. Только хуже становилось. Тут одна знакомая посоветовала к бабке сходить. Старуха выслушала меня, дала два яйца в руки и приказала подумать о своем желании. Сама же зажгла свечу, в неё воткнула иглу. Долго читала какое-то заклинание, пока свеча горела. Бабка взяла иглу, нацарапала на яйцах имена сыновей. Наказала яйца сварить и скормить Игорю и Олегу. Я спросила — точно пить бросят? А бабка ответила: „Что хочешь, то и получишь.“
Я все сделала, как она сказала. Украдкой за сыновьями наблюдала. Игорь съел яйцо. Тут же рухнул головой об стол. Я его перетащила в постель. Смотрю — скорлупа ему в подбородок впилась. Потом Олег есть начал, поперхнулся. закашлялся, тоже уснул. А на следующий день они оба умерли. Я же себя виню, а знаешь почему? Когда бабка сказала о своем желании подумать, я про себя как заведенная твердила: „Устала я мучиться, хоть бы умерли они уже и не трогали меня!“
Умом-то я понимала, что слова ужасные говорю, а никак остановиться не могу. Вышла от бабки — на душе так спокойно было, пришла уверенность, что все будет хорошо. Грешно говорить, стыдно признаться, но мне и правда легче стало после их смерти. Но какая же мать не будет оплакивать своих детей? Вот и я каждый день плачу, ведь я сама лично сыновей убила. Горе мне, дуре…»
Я же считаю, что Люба ни в чем не виновата, и колдовство тут ни при чем. Думаю, что у огромного материнского терпения есть предел, и если женщину довести, то последствия будут страшными. Другой вопрос, как теперь Любе с этим жить. Вскоре она продала дом и уехала в другой город. Надеюсь, у неё все хорошо. И её история будет кому-то уроком.
